Рождение монстра

 

В тереме было тихо. После того, как Мех, Кричун и Остряк ушли, Василиса и Химоза не перекинулись ни единым словом. Осьминог напряженно ползал по деревянному полу, переливаясь разными оттенками красного цвета. Хозяйка терема незаметно наблюдала за гостем, думая о том, как болезненно тот воспринял отказ других игрушек подчиняться его командам.

— Послушай, Химоза, — наконец, начала она, — не надо так переживать. Просто дай остальным немного времени подумать. Я уверена, что к вечеру они успокоятся, вернутся обратно и вы выработаете какой-то общий план.

Химоза остановился, посмотрел на Василису и внезапно вспыхнул ярким багровым цветом.

— Мне не нужны твои глупые советы и твоя уверенность! — шипящий голос мог скорее принадлежать ядовитой змее, а не игрушечному осьминогу. — Ты считаешь себя самой умной здесь? На самом же деле ты просто самодовольная дура! И очень скоро я дам тебе возможность удостовериться в этом!

С этими словами Химоза, извиваясь по деревянному полу, пополз к выходу.

Когда он исчез за дверью, Василиса села на стоявший у камина сундук и задумалась. С осьминогом явно происходило что-то не то, и это вряд ли можно было списать на плохое настроение от ссоры с друзьями.

Химоза, переливаясь от раздражения всевозможными ярко-ядовитыми цветами, пулей пронесся по двору мимо безмятежно дремавших волков и выполз на дорогу. Солнце нестерпимо жарило, и это злило игрушечного осьминога еще больше. Глаза болели от солнечных лучей. Нужно было срочно где-то скрыться от безжалостного зноя. Скорей бы уж ночь, но, проклятье, день только начался!

Сперва Химоза решил отправиться к себе в Лукоморье, но потом решил, что там ему не дадут спокойно переждать жару. Наверняка безмозглый кот опять станет читать свои бездарные стихи. Может быть, еще эта сова прилетит и начнет умничать. А если еще и рак начнет свистеть, то вообще можно рассудок потерять. Нет, лучше уж отправиться куда-нибудь в лес и там зарыться в опавшую сырую листву.

— Болото! — вдруг осенило Химозу. — Там как раз тихо, мокро и прохладно.

Осьминог моментально сменил направление и пополз прямо через усыпанный разными цветами луг в сторону ближайших деревьев. Пробираться к болоту было лучше всего через лес, где от палящего солнца можно было спрятаться под кронами деревьев. Все же, когда Химоза добрался до цели, он совершенно выбился из сил.

Идея с болотом была превосходной. Здесь, и правда, царила глухая тишина. Не было ни птиц, ни шороха листвы, потому что вместо деревьев повсюду виднелись лишь голые и почерневшие от времени мертвые стволы. Казалось, что даже сам воздух скрадывал звуки. Лишь изредка то здесь, то там среди кочек мха и осоки раздавалось влажное хлюпанье, после чего опять становилось тихо.

Химоза быстро нашел подходящее укрытие — небольшую кочку, под которой было пустое пространство. Солнечные лучи не попадали туда из-за густых зарослей травы. В убежище, как и хотел осьминог, было сыро и прохладно. Химоза забрался под кочку и с наслаждением прикрыл глаза. Жжение в них потихоньку начало отступать, а прохладная вода успокаивала зуд, с самого утра терзавший тело осьминога. С чем вода, однако, не могла справиться, так это со злостью, которая до сих пор клекотала внутри Химозы. Он снова и снова прокручивал в голове события последнего дня и не мог успокоить ярость от тупости и самодовольства Остряка, Меха, Кричуна и Василисы.

Так Химоза провел около часа. Потом — сначала едва заметно, но затем все ощутимее — стала ощущаться теснота. Логово осьминога под болотной кочкой, словно, сжималось.

— Проклятое солнце высушивает мое укрытие, — раздраженно подумал Химоза.

Он попытался перевернуться на другой бок, но понял, что заполнил собой все укрытие, и пространства для маневра не осталось. Промучившись так еще минут двадцать, Химоза был вынужден выбраться наружу и отправиться на поиски нового убежища.

Зуд в теле не проходил. Осьминог полз и плыл по болоту, постоянно почесывая себя то одним, то другим щупальцем. Очередная кочка, на которую заполз Химоза, вместе с ним ушла под воду. Осьминог распластался по нежной траве. Вода мягко обняла его со всех сторон.

— Пожалуй, здесь и останусь, — подумал Химоза. — Дождусь ночи, а потом отправлюсь на охоту.

Химоза не понял, откуда в его мыслях появилось последнее слово, но воспринял это совершенно спокойно. Охота так охота. Было бы желание, а жертва найдется. Главное, дождаться, пока это проклятое солнце скроется за горизонтом.

 

 

Старый друг — новый враг

 

Кричун вбежал в терем. Ему хотелось с самого порога прокричать друзьям, что он не испугался ответственности и принял решение, которого от него все ждали. Но внутри было тихо и пусто. Игрушечный мышонок растерянно остановился в центре первого этажа. Он начал громко выкрикивать имена друзей и Василисы. Сначала ему никто не отвечал, но потом со второго этажа послышался шорох. На лестнице показалась хозяйка терема.

— Кричун, ты вернулся! — обрадованно воскликнула она.

— А где все?

— Мех ушел искать героев компьютерных игр, а Остряка прогнал Химоза.

— Прогнал?

— Да, внезапно он стал очень агрессивным.

— А где Химоза сейчас?

— Нагрубил мне и куда-то убежал. Сейчас он прячется где-то на большом болоте.

— Откуда ты знаешь?

— Я следила за ним через блюдо.

— Покажешь мне его?

Василиса сходила наверх за блюдом и яблоком.

— Я потеряла его, когда он пришел на болото, — объяснила хозяйка терема, когда на блюде появился болотный пейзаж, — но уверена, что твой друг все еще там.

— Мне надо найти его, — твердо сказал Кричун. — Я должен сказать, что я принял решение, и что Химоза был прав.

— Я не уверена, что ему это все еще важно, — произнесла Василиса, глядя в глаза игрушечному мышонку. — Химоза изменился.

— Он всегда был такой, — едва заметно улыбнулся Кричун, — хамоватый, резкий, вечно мнит себя самым главным.

— Таким он не был, — без тени улыбки ответила Василиса. — Думаю, вам всем теперь нужно держаться подальше от него.

Игрушечный мышонок замолчал.

— Я все же пойду искать его, — сказал он после паузы. — Химоза — мой друг, и сейчас ему нужна моя помощь.

— Это опасно.

— Пускай. Но я в ответе за него.

Кричун испугался, что Василиса продолжит его отговаривать, и он поддастся. Поэтому, не говоря больше ни слова, мышонок выбежал из терема.

Выйдя на дорогу, он отправился тем же путем, где ранее прополз осьминог. На опушке леса, его окликнул знакомый голос.

Кричун обернулся и увидел направлявшегося к нему Соловья-разбойника.

— Здорово, дружище! — громогласно прокричал он.

— Привет, Соловей! — ответил Кричун, а про себя подумал, что сейчас эта встреча была абсолютно лишней.

— Чем планируешь заняться сегодня? Пойдем пугать прохожих, как вчера?

— Извини, но сегодня не могу. Мне нужно срочно найти друга.

— Не того железного, случайно? Я видел его с полчаса назад.

— Нет, мне нужен Химоза, осьминог.

— А, этого не встречал. А тот железный, как его...

— Остряк.

— Да, Остряк, слушай, он был какой-то странный на самом деле.

Кричун с недоумением посмотрел на Соловья.

— Ну знаешь, в первый раз когда я его увидел, он показался мне чуть ниже. И выглядел он как-то дружелюбней, что ли. Сегодня видок у него был немного жутковатый. Даже не хотелось к нему приближаться.

— У всех нас была тяжелая ночь. Ладно, мне пора идти. Чем скорее я отыщу Химозу, тем лучше.

Соловей-разбойник предложил составить компанию Кричуну. Мышонок почти отказался, но в последний момент вспомнил предостережение Василисы. И хоть он не верил, что Химоза мог быть опасен, все же согласился пойти вдвоем.

Пока приятели шли по лесу, им навстречу попалось несколько жителей Фантазии, но ни Кричуну, ни Соловью на этот раз даже в голову не пришло их разыгрывать. Наконец, впереди показалось болото.

— Здесь так тихо, — прошептал Кричун, всматриваясь в подернутую ряской воду и торчавшие то тут, то там кочки в поисках Химозы.

— Так себе местечко, — ответил Соловей.

Чувствовалось, что ему здесь тоже не по себе, несмотря на удалой вид.

— Химоза! — привычно завопил Кричун.

Правда, вопль получился не такой громогласный, как обычно. Болото, словно, поглотило крик. Мышонку вторил Соловей-разбойник своим фирменным свистом, но и он звучал как-то невзрачно.

Они орали и свистели так достаточно долго, но болото оставалось безжизненным. Наконец, Кричун и Соловей решили немного отдохнуть.

Химоза вынырнул из воды. К зуду прибавилось чувство голода. И если с первой проблемой он кое-как мог справляться, то голод напоминал о себе все сильней. Осьминог злобно взглянул на солнце. Оно едва перевалило за зенит. А это значило, что до спасительной ночи было еще очень долго. Будучи всего-навсего куском полимера, Химоза никогда не испытывал потребности в еде. Он в принципе никогда не задумывался о том, что мог бы или хотел бы съесть. Химоза и теперь не знал этого, но в его голове, словно назойливые мухи, вертелись два слова: «Еда» и «Охота». И осьминог вышел на охоту.

Взобравшись на одну из кочек, Химоза огляделся. Болото было пустым и неподвижным. Едва осьминог задумался, где и на кого он мог бы поохотиться, как добыча сама не заставила себя ждать.

— Химо-о-о-оза-а-а-а-а! — донеслось откуда-то с края болота, а следом раздался далекий свист.

Второго приглашения осьминогу было не нужно. Он опустился обратно в воду и бесшумно поплыл на крик.

— Мне кажется, мы зря кричим, — проговорил Соловей-разбойник. — Если твой друг и был здесь, то, похоже, он уже ушел.

Кричун не знал, что ответить. Он понимал, что Соловей прав, но не мог просто так сдаться и бросить Химозу в беде. А в том, что его друг был в беде, игрушечный мышонок ни на минуту не сомневался. Он уже начал разворачиваться, чтобы уйти, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение.

Из воды показалось, что-то округлое и гладкое.

— Химоза! — подумал было Кричун, но осекся.

Это что-то было большим и бордовым. Оно было намного крупнее и ярче полимерного осьминога.

Вслед за бордовым яйцом из воды показались щупальца, и уже через секунду на берег выбрался огромный осьминог. Размером он был раз в десять больше Химозы, но Кричун ни мгновения не сомневался. Это и был Химоза.

— Этот твой друг вчера мне тоже казался слегка поменьше, — немного растерянно произнес Соловей-разбойник.

Кричун же был настолько ошарашен увиденным, что потерял дар речи.

Химозу это разозлило еще больше. Эта неблагодарная резиновая тварь, которую он всю жизнь спасал, ради которой терпел боль и лишения сначала там, на свалке, а теперь и в этой проклятой стране, эта тварь теперь стояла и лупилась на него своим тупым взглядом, словно видела перед собой циркового клоуна. Из-за этой твари он оказался снова под этим палящим солнцем, и из-за нее — охота! — ему так хотелось есть.

— Химоза? — услышал осьминог сквозь неприятную пульсацию во всем теле удивленный голос твари.

— Он странно на тебя смотрит, — проблеял одноглазый толстяк, стоявший рядом.

Больше ждать — охота! — было нельзя. Химоза бросился в атаку, целясь щупальцами прямо в круглые глаза мышонка, который теперь был даже меньше него.

Кричун стоял, как истукан, не понимая, что происходит. Огромный бордовый осьминог молниеносно бросился на него, выставив вперед длиннющие щупальца. Мышонок уже видел в деталях многочисленные присоски, которые вот-вот должны были впиться в него.

В этот момент раздался разрывающий уши высокочастотный звук...

... который буквально ножом вонзился в мягкое тело осьминога и стал ножом резать его на части...

... ничего не соображавший Кричун лишь увидел, как порывом ветра, которым сопровождался этот страшный звук, осьминога отбросило на несколько метров, и он стал извиваться на пригнувшейся к земле осоке...

... боль была везде. Болели глаза от яркого солнца, болело тело и щупальца от зуда и голода, а теперь еще разрывал внутренности этот...

... свист был одним из самых удачных выступлений Соловья-разбойника за многие годы. Так он не старался, наверное, с того самого времени, как воевал с Ильей Муромцем. Все, чем Соловей пугал бродивших по лесам жителей Фантазии, было детским лепетом по сравнению с тем, что доносилось из его легких и губ в данный момент. На воде поднялись волны, а несколько сухих стволов, стоявших в полусотне метров от берега, вывернуло с корнями...

Но свист стих. Соловей широко раскрыл рот и стал снова набирать полные легкие воздуха. Охота! Нельзя было терять времени. Осьминог, превозмогая боль, бросился вперед и вцепился в лицо Соловью, обхватив его голову щупальцами. Одноглазый здоровяк схватил противника широкими ладонями, пытаясь оторвать от себя, но присоски надежно вцепились в жертву.

Кричун услышал сдавленные попытки приятеля сделать вдох и понял, что тот задыхается.

Мышонок запрыгнул на осьминога и стал лупить по мягкой и гладкой голове, вопя, что было сил...

... «Кричун, ну не ори ты так! Чайки услышат!», — промелькнула сквозь боль какая-то мысль. От нее веяло какой-то свежестью и добротой. «Кричун. Кричун. Друг. Кричун. Охота! Нет, не сейчас! Кричун! Друг!»...

Химоза разжал щупальца и спрыгнул на землю. Соловей сделал несколько неуверенных шагов в сторону и облокотился на ствол березы, держась руками за горло и пытаясь восстановить дыхание. Кричун по-прежнему сидел верхом на осьминоге и продолжал его бить.

«Кричун, прекрати, больно же», — снова эта легкая мысль откуда-то из счастливого прошлого, где еще не было этого чудовищного зуда и голода.

Осьминог легким движением щупальца поднял в воздух назойливого мышонка и отбросил его в сторону.

«Да, Кричун, это ты. Друг. Свалка. Охота! Нет! Свалка. Собаки. Помощь».

— Уходи отсюда, — прохрипел осьминог вслух, — я не смогу долго сдерживаться.

— Химоза? — спросил мышонок.

— Пока что... Бегите! — крикнул осьминог.

Соловья уговаривать не пришлось. Отдышавшись к этому моменту, он схватил Кричуна и бросился в лес.

... терпеть эту боль не было никакой возможности. Охота! — будь она проклята! Химоза бросился в спасительную тишину, царившую под водой и, извиваясь всем телом, начал стремительно погружаться на дно...

— Что это было? — пробормотал мышонок, когда они оказались на опушке.

— Это был твой друг.

— Н-нет, это был не Химоза, — категорично замотал головой Кричун, а затем добавил после паузы, — да, это был Химоза. Нам нужно срочно найти Василису и остальных и рассказать им об этом.

И приятели со всех ног побежали к терему Василисы.

 

Новые обитатели Фантазии

 

Добравшись до заветного частокола, они стремглав промчались через двор мимо волков, один из которых все же проводил удивленным взглядом суетливых гостей, и вбежали в двери.

Внутри на скамье за столом сидела Василиса, а на столе — Остряк. Возле них стояло блюдо, по которому каталось яблоко.

— Василиса! — с порога завопил Кричун.

Но хозяйка терема, нахмурившись, лишь подняла руку вверх, призывая к тишине, и продолжила всматриваться в блюдо.

— Василиса! — не обращая внимания на жесты девицы снова прокричал мышонок. — Я видел Химозу!

В этот момент Остряк оторвался от созерцания того, что показывало блюдо, и посмотрел на Кричуна.

— А я видел себя, — угрюмо сказал железный человечек. — И сейчас вижу, — добавил он, кивнув на блюдо.

Кричун и Соловей подбежали к столу. Новый приятель легким движением закинул мышонка на стол и посмотрел на блюдо. Там вдоль дороги, вымощенной желтым кирпичом, шел Остряк. Точнее кто-то похожий на него, но в то же время и непохожий. Во-первых, фигура была гораздо выше настоящего Остряка, и ее детали крепились друг к другу иначе. Но главное было в другом...

— Да-да, вот про него я тебе и рассказывал! — произнес Соловей Кричуну. — Точно, это он. И повыше, как я и говорил, и с ножами вместо рук.

... и действительно вместо рук у жуткого конструктора были два огромных зазубренных ножа, перепачканных в какой-то бурой засохшей краске. Монстр шел вдоль дороги опустив голову и не обращая ни на что внимания.

— Куда он идет? — спросил Остряк.

— Дорога из желтого кирпича ведет в Изумрудный город, — ответила Василиса, — но не думаю, что это создание идет туда. Мне кажется, он вообще пока ни о чем не думает, если честно.

— Пока? — переспросил Соловей.

— Да, такое случается, когда автор в мире людей уже придумал персонажа, но еще не сочинил его историю и не продумал характер.

— Автор? Придумал? — спросил Кричун, и тут его осенило. — То есть, тот человек, которого встретил Химоза, все же запомнил свой сон и начал писать книгу?!

— Увы, — грустно развела руками Василиса.

— Это все объясняет! — воскликнул мышонок и рассказал, кого они с Соловьем встретили на болоте.

— Но почему Химоза так изменился внешне и по характеру? — спросил Остряк.

— Потому что новый автор уже переписывает его, наделяет другой внешностью и чертами характера. Химоза пока может сопротивляться этим переменам, так как ваш первый создатель еще жив. Хоть и без сознания, но он помнит вас такими, какими вы были изначально. Именно поэтому Химоза отпустил вас там, на болоте. Но по мере того, как новый писатель будет продолжать работу, а ваш создатель будет угасать, шансов стать прежним у вашего друга будет все меньше. Если же тот автор допишет свою книгу, и читатели запомнят Химозу именно таким — жестоким и кровожадным, изменения станут необратимыми.

— Допустим. Но почему Химоза изменился, а у меня всего лишь появился двойник, а сам я остался собой? — продолжил допытываться Остряк.

— Я точно не уверена, но, думаю, это связано с тем, что Химоза знаком тому старику, и он просто переделывает под свои нужды то, что видел своими глазами. О тебе же старик знает только с чужих слов. Он придумал какого-то человечка из конструктора, о котором ему вкратце рассказал Химоза, и у него получился не ты, а другой персонаж, пусть и похожий внешне.

— То есть, сейчас по Фантазии бродит не только он, — Кричун указал пальцем на бродившего по блюду монстру из конструктора, — но и злобные копии Меха и меня?

Василиса молча кивнула.

— Это значит, даже если этот автор напишет свой роман ужасов, он будет не про нас четверых, а про Химозу и еще трех монстров, похожих на меня, Меха и Кричуна? И, если наш первый писатель умрет, мы втроем все равно исчезнем? — спросил Остряк.

— Похоже, что так.

— Но почему ты не сказала нам об этом сегодня утром?

— Потому что я догадалась об этом только сейчас.

— Что же я натворил! — простонал Остряк. — Получается, я сам погубил Химозу, а он был прав!

— Ты ничего не мог поделать, — попыталась успокоить его Василиса. — Тот человек начал писать свой роман, как только проснулся, и Химоза сразу же начал меняться. Но теперь, после того, как мы поняли, как это все работает, у нас есть шанс спасти вашего друга. Нужно лишь отыскать нового автора и заставить его прекратить работу над книгой.

— А что делать с нашими двойниками здесь?

— За них не стоит переживать. Мы же — сказочные герои. Нас нельзя убить или ранить. В противном случае мало кто из здешних жителей был бы жив, ведь в Фантазии живут не только добрые персонажи, но и страшные монстры, призраки и прочая нечисть, которую за тысячи лет придумали люди.

— Ну не знаю, — вмешался Соловей, — когда та тварь... когда ваш друг начал меня душить там, на болоте, я взаправду чуть не помер.

Но Василиса лишь скептически посмотрела него и ничего не ответила.

— Нам нужно найти Меха, — сказал Остряк.

— Зачем? Он все равно не захочет нам помогать, — откликнулся Кричун.

— Его нужно уговорить. Вдвоем нам не справиться. Теперь мы должны не только найти нового писателя, но и остановить этого маньяка с его книжкой, пока не стало слишком поздно.

— Это не проблема, — сказала Василиса. — Блюдо покажет его, а затем я пошлю кого-нибудь попробовать убедить его вернуться. Вам же пора готовиться ко сну, солнце уже клонится к закату.

— А можно мне с ними? — спросил Соловей-разбойник.

— А ты хочешь? — удивилась Василиса.

— Ну конечно!

— Хорошо, им и правда понадобится помощь.

— Отлично! И какой у нас план?

Остряк с Кричуном переглянулись. Они настолько привыкли, что за планирование в их компании всегда отвечал Химоза, что им даже в голову не пришло составить свой собственный план.

— Я пойду искать того писаку, который прямо сейчас переделывает нашего друга, — решительно произнес железный человечек.

— Почему ты? — спросил Кричун.

— Потому что я хотел стать персонажем его книги и радовался тому, что он собирался написать. Теперь я объясню ему, что ничего хорошего в его задумке нет!

— То, что вы задумали, опасно, — предупредила Василиса. — Если этот писатель увидит тебя, Остряк, или тебя, Кричун, он может догадаться, что вы — те самые друзья Химозы, про которых он рассказывал, а значит, и персонажи его новой книги.

— И что в этом такого? — не понял мышонок.

— А то, что в Фантазии утром могут появиться новые монстры, и они будут не вашими клонами, как это было сегодня. Этими монстрами станете вы сами.

— Послушайте, — вмешался Соловей, — а зачем вам вообще искать этого мерзкого старикашку? Ведь если вы найдете хорошего писателя, то с вами ничего не случится. А то, что по Фантазии будут шляться три ваши жуткие копии, так что в этом такого? В наших краях какую гадость только не встретишь.

— А Химоза?! Ты про него подумал?! — гневно воскликнул Кричун. — Он так и останется монстром?!

— Ну, — замялся Соловей, не ожидавший такой бурной реакции от приятеля, — с ним можно что-нибудь придумать и попозже, когда опасность перестанет угрожать вам.

— Дурак! — выпалил мышонок. — Химоза — наш друг, и я не допущу, чтобы он оставался в своем нынешнем обличии хотя бы одну лишнюю минуту!

Соловей окончательно смутился и замолчал.

— Делать нечего, — сказал Кричун, успокоившись, — нам нужно отправляться в Обитель Идей, искать писателя и надеяться, что он поможет спасти нас и вернуть Химозу.

— Нас только трое. Химоза изменился, Мех исчез, — парировал Остряк, — что мы можем успеть за оставшееся время?

— Если мы найдем себе писателя, у нас будет неограниченное количество времени на поиски этого старика, — возразил Кричун, — ведь мы уже не исчезнем послезавтра утром.

— За вашим пушистым другом я уже отправила Колобка, и по моим расчетам он скоро должен вернуться, — вмешалась Василиса.

— Кого? — переспросил Кричун.

— Колобка, — вмешался Соловей. — Шустрый и сообразительный малый.

Именно в этот момент в терем вкатился соломенно-желтый шарик с маленькими хитрыми глазками и пухлыми губами.

— А вот, кстати, и он, — сказала Василиса. — Ну что, нашел? — обратилась она к Колобку.

— А, — Колобок перевернулся на макушку, — дохлый номер. Этот ваш фиолетовый друг — тот еще хам. Я его и так пытался уговорить, и сяк. Ни в какую. Гоняет там с птицами свиней в дальнем лесу и слышать ни о чем не хочет.

— Ну что ж, жаль, конечно, — вздохнула Василиса, — но, видимо, так тому и быть. Спасибо тебе, Колобок.

— Послушай, Василиса, — шарик перевернулся обратно, и глазки снова оказались наверху, — раз уж я тебе помог, окажи и мне ответную услугу. Угомони Патрикеевну. Ей-богу, надоела уже. Третий раз за месяц меня съедает. Я, конечно, понимаю, ей так на роду написано, да и мне ущерба никакого. Но неприятно все-таки, да и мыться потом приходится.

— Хорошо, я завтра поговорю с ней.

— Вот спасибо тебе, Василиса.

Колобок выкатился за двери, а Кричун, Остряк и Соловей-разбойник стали собираться в Обитель Идей.