РОССИЙСКИЙ
АНТИВОЕННЫЙ ЖУРНАЛ
здесь только литература

​

​

 

 

 

 

Оригиналы Виты Штивельман, их перевод на английский

 

 

К столетию СССР

 

Мелькает сивка, вьётся бурка,

горланит пьяная снегурка,

наган под юбку прячет мурка,

и алягер ком алягер:

в стране берёзового ситца,

и в захолустье и столице,

не умолкая праздник длится —

столетие СССР.

 

Вот серп и молот с триколором

сплелись, забыв былые споры,

как бизнесовые партнёры,

как новобранец и АК,

поскольку верною дорогой —

прочь от фэйсбука и тиктока —

ведёт решительно и строго,

ведёт могучая рука.

 

Когда читаю что такой-то

велит орать погромче «гойда!»

и хочет всем раздать по кольту,

и прочую такую жесть,

тогда я вспоминаю просто,

что отвалила в девяностом,

наевшись этакого досыта.

И думаю, что счастье есть.

 

 

Translated by Maria Bloshteyn

 

On the Centennial of the USSR

 

Sivka, magic horse, cavorts,

sloshed Snow Maiden’s out-of-sorts,

Murka hides her gun under her skirt,

and it’s à la guerre comme à la guerre:

 

in the land where birch is loved by all,

in the boondocks and the capital,

it’s endless parties wall-to-wall —

the Soviet Union’s centennial year.

 

See flags entwine-tricolor with the red,

forgetting any arguments they’ve had,

like business partners forging straight ahead,

or like a rookie with his AK gun.

 

And to ensure their path is clear —

away from Facebook they are steered,

decisively, past doubt and fear,

by a strong hand, equaled by none.

 

And when I read that someone in high fettle

is ordering that all shout out, «To battle!»

and promising to give away berettas,

piling up horrors in an endless list,

 

then I remind myself, quite simply,

that I bailed out in nineteen-ninety,

after consuming all of that aplenty.

And then I think: yes, happiness exists.

 

 

Запросы и ответы

 

Молиться Богу —

                это совсем не бессмысленно.

Просто ответ приходит

                через очень долгое время.

Потому что твое сообщение

        тоже поступает к нему

                через большой промежуток времени,

потому что от Бога отделяет

                огромное расстояние.

К тому же Бог часто отвлекается,

        потому что очень любит играть

                своими разноцветными игрушками

 

 

Translated by Serge Taliansky

 

Requests and responses

 

Praying to God —

is not at all senseless.

Only the answer takes

a very long time to arrive.

Because your message

also gets delivered

after a large passage of time,

because God is separated

by a huge distance.

Moreover, God gets often distracted,

because he loves playing

with his multicoloured toys.

 

 

* * *

Заходите ко мне в гости.

Проходите ко мне за зеркало.

Не стесняйтесь.

У меня чай

и шахматы к нему

шоколадные и сахарные.

У меня — сад,

колокольчики на ветках кивают,

позвякивают.

А в саду — ручей, нет воды вкусней.

Только воду пить из ручья нельзя:

позабудете дорогу обратно,

к зеркалу.

 

 

Translated by Serge Taliansky

 

* * *

Come drop by my place.

Visit me beyond the mirror.

Don't be shy.

I have tea

and, to go with it, chess pieces,

chocolate and sugar ones.

I have a garden,

there, bells nod their heads

and softly ring.

And in the garden — a stream, no water sweeter.

Only drinking from the stream is forbidden:

You'll forget the way back,

to the mirror.

 

 

Давид

 

Мой дед Давид погиб в сорок втором.

Он был сапёром — адова работа.

Могилы нет, не сохранился дом.

Погиб, отвоевав чуть больше года.

 

Жена и дочь остались, бог помог.

Хотя Давид не уповал на бога.

Он защищал от запада восток —

тогда не приходила смерть с востока.

 

А бабушка ушла не так давно,

прожив почти сто лет. И дозу яда

хранила у себя: а вдруг войной

опять всё рухнет. Чтобы Сталинграда

 

не видеть больше. Бабка медсестрой

работала тогда. В её кошмарах

навечно поселились кровь и гной,

тела убитых, молодых и старых.

 

Я часто вижу бабушку во сне,

мы разговариваем с ней чуть слышно.

А наяву — есть фото на стене,

военный орден, орденская книжка.

 

На фото выцветшем, как сквозь туман,

дед с бабушкой — живые, молодые.

Тарутино, Петровка, Аккерман —

вот это были их места родные.

 

По тем краям сегодня град ракет,

как в сорок первом, как же всё похоже.

Я рада, что не видит это дед.

Что бабки нет в живых я рада тоже.

13.03.2022

 

 

Translated by Maria Bloshteyn

 

David

 

My grandpa David was killed in ‘42.

He had a hellish job — a sapper in the field.

There is no grave, the house is gone.

He fought a year, then he was felled.

 

His wife and daughter made it, with God’s help.

Though faith in God was beyond grandpa’s ken.

He fell as he defended East from West —

death came from the west back then.

 

Not long ago, my grandma died as well,

almost a hundred. In her room she had

some poison in case war broke out,

shattering all. Another Stalingrad

 

she couldn’t bear to see. She was a nurse

back then. Her nightmares to the last

were full of bodies, young and old,

streaming with blood and pus.

 

I see my grandma in my dreams sometimes,

we talk, our voices barely audible.

Awake, I’ve got my grandpa’s medal left,

some papers, and a photo on the wall —

 

a faded, hazy photograph, from which

my young and lively grandparents look on.

Tarutyne, Petrivka, Akkerman —

those were the places they called home.

 

Now, rockets hail down on those parts again,

just like in ’41.

I’m glad that grandpa David’s not around

to see it. And that grandma’s gone.

March 13, 2022

 

 

Переводы с украинского

 

 

                                          Перевод с украинского Виты Штивельман

 

Танго в Буче

 

Я видел танго в разрушенной Буче,

в том страшном апреле — без света, без смеха,

когда вечера холодны и тягучи,

и рвутся снаряды, и слышно их эхо.

 

Я видел, он к ней подошел и молвил:

«Я паску привез, а что ещё надо?»

В ответ не сказала она ни слова —

не надо ей хлеба средь этого ада.

 

И он повторял, что поможет чем может:

возьми одеяла, вот чай из малины.

Она лишь пожала плечами: ну кто же

вернётся сюда, чтобы жить на руинах.

 

Она улыбнулась: «Смотри, на обломках

тут бегают две одичавшие кошки.

Я грею их ночью, и в этих потёмках

я с ними сама согреваюсь немножко...»

 

«Ну как мне рассеять твои печали?

Как мне разорвать этот сумрак колючий?..»

«Станцуй со мной танго под Bella Ciao,

станцуем здесь, в обесточенной Буче!»

 

 

                                               Влад Молодид

Танго в Буче

 

Я бачив танго в знеструмленій Бучі,

у тому квітні, коли не до танцю,

коли вечори холодні й тягучі,

брудні і численні, як війни і шанці.

 

Я бачив, як він підійшов і мовив:

«Я паску привіз, і скажи, що треба».

Вона не зронила ні звуку, ні слова,

вона не хотіла ні хліба, ні неба.

 

Я бачив, як він запитав про ковдри,

про воду, ліхтар і насіння мальви.

Хитнула бровою, що тільки бовдер

повернеться знову, везтиме зайве.

 

Вона показала у двір рукою,

де двоє котів полювали мишу,

сказала, що гріє вночі собою

обох, аж ніяк не інше.

 

Коли він спитав: «А чого чекала,

і як розрубати печалі ланцюг?», —

сказала: «Танго під Bella ciao

в знеструмленій Бучі, коли не до танцю».

 

Переводы с иврита

 

ХАНА СЕНЕШ (1921-1944)

 

​

Дорога в Кейсарию

 

Мой бог мой бог

пусть не исчезнут с земли

песок и море

шелест волны

молния в небе

молитва людей вдали

 

Оригинал

מילים לשיר הליכה לקיסריה - חנה סנש - שירונט (mako.co.il)

​
 

В дороге

 

Голос позвал меня, и я пошла.

Шла, потому что голос звал.

Ведь кто не идёт, тот упал.

А на перепутье

я затыкала уши снежной белизной

и плакала обо всех потерях.

Обо всём, что уже не со мной.

 

Оригинал

https://benyehuda.org/read/2291

 

​

Благословенна спичка

 

Благословенна спичка — сгорает, зажигая огонь.

Благословен огонь — горит невидимо, в сердце.

Благословенно сердце — знает, когда остановиться.

Благословенна спичка — сгорает, зажигая огонь.

 

Оригинал

https://shironet.mako.co.il/artist?type=lyrics&lang=1&prfid=415&wrkid=37316

 

ИЕГУДА АМИХАЙ (1924 – 2000)

 

​

* * *

 

Из трёх или четырёх в комнате

один всегда стоит у окна.

Вглядывается в колючие кусты,

в языки пламени на холмах.

Видит как уцелевшие люди

монетками сдачи

возвращаются вечером домой.

 

Из трёх или четырёх в комнате

один всегда стоит у окна.

Мысли и волосы его темны.

Позади него слова.

А перед ним —

голоса блуждающие без багажа,

сердца без провианта,

пророчества без воды,

и большие камни —

поставлены и стоят закрытые,

как письма без адреса и адресата.

 

Оригинал

https://www.tapuz.co.il/threads/משלושה-או-ארבעה-בחדר-יהודה-עמיחי.11147766/

​

 

​

Пока

 

пока ещё не закрыта дверь

пока слова не попали в цель

пока я не стал одной из химер

пока не застыла в крови душа

пока не упрятаны вещи в шкаф

пока не весь затвердел шлак

пока мелодии льются из флейт

пока не указано, кто главней

пока есть посуда, и хочешь — бей

пока в беззаконье закон не исчез

пока глядит на нас кто-то с небес

пока мы всё ещё здесь.

 

Оригинал

מילים לשיר בטרם - יהודה עמיחי - שירונט (mako.co.il)

 

​

​

Туристы

 

Они едут к нам в гости соболезновать:

идут в Яд ва-Шем, вздыхают у Стены Плача.

Потом в гостиницу – расслабляются, шутят.

 

Фотографируются с именитыми покойниками:

на могиле Рахели, на могиле Герцля,

на холме павших солдат.

Всхлипнут о наших героях-парнях,

алчно посмотрят вслед гордым девушкам.

Потом возвращаются

в синеватую прохладу отеля,

развешивают бельё над ванной.

 

Оригинал

https://blog.nli.org.il/יהודה-עמיחי-וירושלים-האחרת/

 

​

​

Бог жалеет детей

 

Бог жалеет малышей в детском саду.

Жалеет и школьников, но меньше.

А взрослых не жалеет совсем.

Покинутые и одинокие,

ползут они иногда на всех четырёх

по раскалённому песку

к пункту первой помощи,

истекая кровью.

 

Но он может пожалеть

тех, кто действительно любит.

Может укрыть их тенью,

как дерево укрывает

спящего на скамейке

посреди бульвара.

 

А может, и мы отдадим им

последние монетки милости,

доставшиеся от матери.

Чтобы их благодать

защищала нас

сегодня и всегда

 

Оригинал

https://shironet.mako.co.il/artist?type=lyrics&lang=1&prfid=458&wrkid=21305

.